Владимир Громов: «Казачество вновь заявит о себе!»

По данным переписи 2010 года, количество жителей Кубани, обозначивших свою принадлежность к казачеству, по сравнению с 2002-м резко сократилось: с 17 тысяч до 5 261 человека. По России соответственно – со 170 до 67 тысяч. В то же время после недавнего упрощения процедуры регистрации о себе заявили ни много ни мало – целых пять «Казачьих партий»! Так что же происходит в казачестве и вокруг него? Об этом размышляет первый атаман Кубанского казачьего войска, казачий генерал, депутат Законодательного собрания Краснодарского края Владимир Громов.

- Владимир Прокофьевич, вы стояли у истоков возрождения кубанского казачества. Это была попытка воссоздать точную историческую копию дореволюционного сословия? Или посыл все же был иной?
- Конечно другой! Только очень ограниченный человек не понимает того, что дважды в одну реку не вступают, что прошли годы, сменились поколения…
28 ноября 1990 года в Краснодаре состоялся первый Совет атаманов Союза казаков России, принявший Декларацию российского казачества. Вот в ней-то и была сформулирована идея возрождения казачества – не как сословия, но как этнокультурной общности. Эта идея определяла всю деятельность Кубанского казачьего войска вплоть до принятия Закона о государственной службе казачества.

- В чем вы видели суть этнокультурного возрождения?
- Предстояло сформировать самосознание казаков, через возрождение народной казачьей культуры, традиций самоуправления. Важно, чтобы казаки не только знали культуру и традиции, но и жили по ним, насколько это уместно в современных условиях. Чтобы казаки не были потребителями казачьей культуры, как сейчас: послушал концерт Кубанского казачьего хора и на этом все закончилось. Они должны стать ее носителями – а это очень сложно. Процесс этнокультурного возрождения казачества, несомненно, был рассчитан не на одно поколение.

- Но ведь в девяностых в казачество пошли не только потомственные казаки. Это осложняло задачи возрождения?
- В чем сложность была? С самого начала возрождения казачества в Войско приходили люди разные: по образованию, интеллекту, социальному положению, по пониманию казачества. И нужно было эту огромную многотысячную массу держать в нужном направлении, да еще и не дать ей качнуться на путь экстремизма и сепаратизма, на путь разрушения. Мы должны были работать на единение России.

- Что сегодня вы бы сделали по-другому?
- Мы в начале нашего движения в основном опирались на мужскую часть казачьего населения и практически не привлекали женщин. Поэтому сформировался своего рода стереотип понимания казачества как ордена лишь казаков. Эту ошибку пришлось исправлять. Казачество – народ, состоящий из мужчин и женщин, стариков и детей. Без женщин, без семьи казака не воспитать и не приобщить к казачьей культуре, не сформировать самосознание казачонка. Без казачьей семьи, христианской, богатой нравственно и здоровой духовно, не возродить казачество.

- Тогда, двадцать лет назад, казачество переживало невиданный всплеск авторитета.
- Почему вдруг казачество пережило вот такой всплеск? Рушилась привычная система власти в обществе. Люди шли под казачество с надеждой, что их защитят от произвола, и они находили эту защиту! Казачество было элементом гражданского общества. Мы реагировали не только на наши внутренние проблемы, но и на жизнь людей вокруг нас, на то, что их волновало. Мы говорили, требовали, заявляли, пикетировали! Вот это и дало невиданный всплеск казачеству, его авторитету. Именно поэтому на выборах депутатов первого созыва Законодательного Собрания Краснодарского края за казака - атамана В.П.Громова - проголосовало больше всего избирателей.

- Что происходит сегодня? Нет ощущения, что казачество свернуло «не туда», что совершается какая-то тотальная ошибка?
- В чем трагедия современного казачества? Этнокультурное возрождение побоку, идет служба, служба, служба… Ведь что это значит? Значит, что я при всех моих званиях и регалиях, должен идти охранять общественный порядок вместе с полицейским. И здесь главные не мои погоны или звания. Он – главный, неважно, сержант или ефрейтор. А кто ж уважающий себя захочет этого?
Ситуацию усугубляет подавление ростков демократии в казачьих обществах, масса бумажной волокиты, отчетов, донесений, бессмысленное администрирование - все это вызывает непонимание и недовольство казаков и атаманов. Внутри казачества происходит процесс разочарования, более того, в казачестве разочаровываются и окружающие его.

- Вы против несения казаками госслужбы?
- Нет, конечно! Мы с самого начала говорили, что готовы служить, но исторически для кубанцев госслужба была, прежде всего, военной, а не полицейской. В первую русскую революцию кубанских казаков послали разгонять демонстрации, так два полка восстали и сказали: мы не полиция, мы не пойдем!

- Как же государственная служба по охране общественного порядка, которую сегодня казаки обязаны нести совместно с полицией?
- Когда я вижу сейчас, что идет митинг и стоит полиция, я понимаю, она охраняет порядок. Но вместе с ней казаки! И я категорически против этого! Сегодня они охраняют порядок, но мало ли что может на этом митинге произойти? И нас объявят «плеточниками и нагайщиной»?!
Сейчас в казачестве сделан очень резкий поворот: государственная служба становится чуть ли не главным элементом принадлежности к казачеству. Служишь – казак, не служишь – не казак.

- Получается, государство держит казачество на «коротком поводке»?
- Не каждый ведь может сказать «нет». Как только в ведомости расписался – неважно, большая или небольшая сумма – уже вроде бы неудобно «против» выступать. Вроде бы проще кричать «Любо!». Казаки лишаются свободы, и это - путь в тупик.

- Вам не кажется, что господдержка «испортила» чистоту казачьих рядов? В погоне за мнимыми благами в казачество хлынули пришлые и ушлые, не имеющие представления о его истинном духе и традициях?
- Казачество превращается в специальность, казачество превращается в коммерческий проект. Атаманы признаются, что сегодня у них в обществах не так много потомственных казаков. Приходят не казаки, чтоб хоть немножечко подзаработать. А все от того, что произошел переворот ценностей: основной является государственная служба. Государство по-прежнему подходит казачеству с корыстной целью. Этот проще, чем создавать условия, чтобы казачество знало культуру, восстанавливало обычаи, воспитывало детей… Проще одеть казаков в форму – пусть идут служить за гроши и выполнять обязательства.

- Вам не больно смотреть на то, что происходит с вашим детищем?
- Почему вы думаете, что не больно? Столько потрачено сил и всего! Сколько за эти двадцать лет людей ушло, тех, кто начинал возрождение, и ушел из жизни с верой в него… А оно вон куда пошло… Конечно больно! Но я знаю одно: ни мои знания, ни мой опыт современным казачеством не востребованы. Но я казак: служил и буду служить казачеству Кубани и России!

- Как вы оцениваете перспективы сегодняшнего казачества?
- Очень туманные. Настолько туманные, что я проблеска не просматриваю. Остается жить надеждой, что поколения через два казачество вновь заявит о себе, рано или поздно опять проклюнется. Это обязательно будет. Потому что двадцать лет прожиты не зря.

- Ваша роль в дальнейшем развитии казачества?
- Говорить правду. Другое дело, что эту правду одни слушают, да не могут поддержать, другие слушают, да не могут понять…

Ольга Таранова

Понравилась статья? Поделиться: